Разделенные океаном - Страница 30

— Доброе утро, милая, — произнесла миссис Райан, входя в комнату Молли с чашечкой чая, что случалось каждое утро.

— Доброе утро, Ирен. — Молли села на постели.

Ей было сказано, что она может называть будущую свекровь по имени, поскольку так они могли избежать излишней официальности.

— Погода сегодня чудесная, — заметила Ирен, раздвигая занавески и впуская в комнату золотистые солнечные лучи.

— Май в этом году выдался неожиданно теплым. Я уже говорила вам, что так не годится, — с неудовольствием сказала Молли. — Я имею в виду, что это я должна приносить вам чай, а не наоборот.

— Нет, милая. В последние годы я превратилась в лентяйку и мне просто некуда девать время. — Преждевременно состарившееся личико Ирен расплылось в улыбке. — Как бы там ни было, ты, докторская дочка, наверняка привыкла к тому, чтобы тебе прислуживали.

— Вовсе нет. В Ирландии не принято подавать чай в постель.

— Ты уверена, что твой отец не приедет на свадьбу, милая?

— Да, уверена, — поспешно ответила Молли. — Он будет слишком занят. Кроме того, как я вам уже говорила, его укачивает в море, так что он не выезжает за пределы Ирландии. Приедут мой брат с женой и ребенком, тетя Мэгги из Нью- Йорка, ну и, разумеется, придет семейство Брофи, все шестеро, включая Агату, которая будет моей подружкой.

Разумеется, тетя Мэгги намеревалась пересечь Атлантику не только для того, чтобы побывать на свадьбе. Она собиралась познакомиться с Хейзел, Патриком и Айданом, которых никогда не видела, а также с Тедди, который был совсем еще крохой, когда она уехала в Америку. Она должна была поселиться в доме у Финна и задержаться на две недели после свадьбы.

Торжество обещало получиться многолюдным. На нем должны были присутствовать братья Тома с женами и детьми, коих было уже семеро, плюс полудюжина полицейских и лучшая подруга Ирен, Этель, с которой они по субботам ходили в театр «Ротонда» на Скотланд-роуд.

Он открыл дверь, и она, пританцовывая, бросилась ему навстречу. Вьющиеся черные волосы волной рассыпались у нее по плечам.

— Мы купили пиццу у Ломбарди, Лев, твою любимую, — пропела она, — с сыром, томатами, итальянскими колбасками и оливками. — Она обхватила его обеими руками за шею и объявила: — Умираю от голода. — А он, словно зачарованный, смотрел, как грива ее роскошных волос замирает каскадом кудряшек и крупных локонов, накрыв, словно водопадом, одно плечо девушки.

— Тогда давайте садиться за стол. — Левон Зариян снял кепи и пиджак и повесил их в шкафчик в прихожей. Его волосы были такими же черными и блестящими, разве что намного короче. — А где Тамара?

— В кухне, занимается последними приготовлениями. Я ей помогала. У нас есть к ужину красное вино, а в холодильнике стоит кофейное мороженое.

Он улыбнулся — Анна всегда заставляла его улыбаться.

— А для такого пиршества есть причина? Или же мы просто отмечаем пятницу, солнечный день и тот факт, что деревья в Центральном парке уже зацвели? Я сегодня проезжал мимо, и он выглядит великолепно. Пожалуй, в ближайшее время мы должны сходить туда на прогулку.

— Не думаю, что мы отмечаем нечто особенное, Лев. — Девушка повисла у него на руке, когда он направился в кухню, где Тамара готовила салат.

— Привет, любимая. — Он потерся щекой о ее щеку, а она поцеловала его в нос. Высокая и величественная, с косами, уложенными короной на голове, — ему всегда казалось, что Тамаре не место в кухне. В Армении за них все делали слуги. — С тобой все в порядке? — Жена показалась ему напряженной.

— Кое-что случилось. Но я обо всем расскажу тебе потом. — Взгляд ее прекрасных глаз метнулся к Анне, которая пыталась открыть вино.

В животе у Левона образовался ледяной комок.

— Означает ли это, что мы можем потерять ее? — Он перешел на их родной язык.

— Нет, и, пожалуйста, говори по-английски, Лев, — прошептала Тамара, — иначе ты напугаешь ее.

Никто из них не мог понять, почему лицо Анны застывало и она выбегала из комнаты, когда они иногда забывались и заговаривали на незнакомом ей языке. Быть может, она чувствовала себя исключенной из их круга или боялась того, чего не понимала?

— Лев сам откроет вино, дорогая, — сказала Тамара. Он заметил, что Анна лишь отламывает кусочки от пробки. — Иди накрывай на стол. А я сейчас закончу нарезать салат.

Ужинали они в небольшой столовой, которую освещало заходящее солнце. За столом звучали смех и шутки и царила праздничная атмосфера. Этот ужин был так не похож на унылые трапезы до того, как появилась Анна и благословила их жизнь своей яркой улыбкой и восхитительным присутствием.

Прошло уже три месяца с тех пор, как Левон нашел ее, и ему до сих пор не верилось, что она так быстро прижилась у них с Тамарой. Всего через каких-нибудь пару дней девушка начала говорить с сильным ирландским акцентом, но не о прошлом, а о настоящем. Похоже, она без вопросов и сомнений приняла его с Тамарой, называя их по именам, словно знала их обоих всю жизнь. Левон понял, что с головой у нее что-то не в порядке: ни одна нормальная девочка не смогла бы так вести себя на ее месте.

Тамара считала, что Анна от чего-то прячется.

— От чего именно? — поинтересовался Левон.

— Откуда мне знать, Лев? Она ничем не показывает, что скучает по дому или по кому-нибудь. Она никогда не заговаривает о своем прошлом, но ведь должно же оно у нее быть! Думаю, с нами Анна чувствует себя в безопасности: она знает, что мы никогда не причиним ей вреда.

Тамара и сама превратилась в совершенно другую женщину. Она разучивала с Анной песни, которые когда-то пела на свадьбах в Армении, переводила тексты, покупала девочке одежду, украшения, ленты для ее длинных волос, кошельки, сумочки и красивые туфельки. И себе она тоже купила обновки: кружевные блузки и юбки, не такие короткие, как того требовала мода, — Тамара никогда бы не осмелилась выставить напоказ колени, — и шляпку из лепестков розового бархата, элегантно обрамлявшую ее аристократическое лицо, с которого каким-то чудесным образом исчезли морщины.