Разделенные океаном - Страница 110

110

Они отправлялись на ужин в дорогой ресторан, где им подавали крошечные порции, тогда как Левон предпочитал бифштекс с жареным картофелем или гору спагетти в недорогой итальянской забегаловке, где подавали теплое красное вино.

Но сейчас они наконец-то ехали домой. День выдался замечательный, теплый и солнечный. Арт опять распевал во все горло и гнал машину слишком быстро. Окна были открыты, и от сильного встречного ветра у Левона заложило уши.

— Вы не могли бы закрыть окна? — вежливо попросил он.

— Свежий воздух пойдет тебе на пользу, приятель. — Арт обернулся к нему и окинул взглядом, в котором сквозило едва прикрытое презрение. — Что-то ты бледный, как снулая рыба.

— Ради бога, следи за дорогой! — закричал Левон, когда автомобиль резко вильнул в сторону, пока Арт смотрел на него.

Мира завизжала:

— Арт!

Тамара бросилась в объятия мужа, и он прижал ее к своей груди, когда «олдсмобиль» и бензовоз, двигавшийся по встречной полосе, столкнулись лоб в лоб. Еще через мгновение прогремел взрыв, и оба автомобиля исчезли в языках пламени.

Джон Зариян был привлекательным молодым человеком. Почти шести футов росту, спортивного телосложения, с широкими плечами и крепкими, мускулистыми руками и ногами, он отличался ровным характером, умом и смышленостью, хотя и предпочитал иметь дело со словами, а не с цифрами. Он играл в европейский футбол и баскетбол за команду своей школы, в которой пользовался авторитетом и популярностью у своих сверстников и сверстниц.

На пасхальные каникулы он гостил у своего друга, Скотта Айвса, когда пришло известие о том, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, возвращаясь из Вашингтона. Мать Скотта, Энжи, рассказывала своему супругу, когда тот вечером пришел с работы:

— Джон принял эту страшную новость спокойно — даже необычайно спокойно, на мой взгляд. Он лишь сказал: «Благодарю вас, мэм, но сейчас мне бы хотелось вернуться домой». А когда я предложила ему: «Милый, давай я поеду с тобой», — он лишь покачал головой и отказался. И что мне оставалось делать, кроме как позволить ему уехать?

— Я сейчас подъеду туда. В такой момент парнишку нельзя оставлять одного.

Левон и Дик Айвс были добрыми друзьями, и Дик считал своим долгом позаботиться о мальчике.

Но когда он постучал в дверь дома Зариянов, ему никто не ответил. Обойдя дом вокруг и заглядывая в окна, Дик заметил Джона в кабинете Левона. Тот стоял на коленях, а вокруг него по полу были разбросаны бумаги. Дик постучал в стекло. Джон вздрогнул от неожиданности, поднял голову и знаками показал, что сейчас откроет дверь.

—Мне очень жаль, сынок, что с твоими мамой и папой случилось несчастье, — сказал Дик, переступив порог.

— Благодарю вас, мистер Айвс, — чопорно отозвался Джон.

Глаза у него были сухими, а лицо ничего не выражало. Дик решил, что страшная новость еще не дошла до сознания мальчика. Он последовал за Джоном в кабинет.

— Чем это ты занимаешься? — осведомился Дик.

— Ищу бумаги, страховые полисы, что-нибудь в этом роде. Мама мне как-то говорила, что они в свое время заключили договор ритуального страхования. Кто-то должен заняться организацией похорон, а кроме меня, сделать это некому. Все документы они хранили вот в этом ящике бюро; раньше я никогда сюда не заглядывал. Папа говорил, что такие бумаги должны храниться в одной папке, но мама постоянно совала их в этот ящик. Вот это, например, — мои школьные табели и характеристики. — И Джон отложил в сторону толстый коричневый конверт.

— Я сам займусь похоронами. — Дик положил руку на плечо мальчику и легонько сжал его.

— Мне понадобятся их свидетельства о рождении и свидетельство о браке? Я нашел какие-то документы, но все они на армянском.

Джон брал в руки то одну бумагу, то другую, бегло просматривал их и отшвыривал в сторону. Куча на полу росла. Дик вспомнил, как сам выходил во двор и принимался рубить дрова, когда случалось что-либо плохое; так он выпускал пар, заняв руки и голову механической работой и медленно свыкаясь с новостями, какими бы плохими они ни были.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Если они тебе и понадобятся, то не сейчас, а чуть позже, через денек-другой. Послушай, сынок, поехали к нам, перекусим чем-нибудь. Переночуешь у нас. Собственно говоря, можешь оставаться у нас, пока не окончатся похороны — или дольше, столько, сколько захочешь. — Мальчику было всего пятнадцать лет, так что ему наверняка понадобится опекун, пока он не станет старше и не сможет самостоятельно заботиться о себе. — Скотт и Конни будут рады тебя видеть.

Энжи по секрету призналась мужу, что Конни, их тринадцатилетняя дочь, без памяти влюблена в Джона.

— А это что такое? — Джон взял в руки очередной листок и уставился на него.

— Похоже на свидетельство о рождении. Твое, скорее всего. Ну что, поехали, сынок? Энжи уже приготовила ужин. Я вернусь сюда и просмотрю все бумаги завтра, чтобы найти полис ритуального страхования. Нам нужно организовать доставку... — Он чуть было не сказал «трупов». — Сделать так, чтобы твоих маму и папу привезли домой.

Джон с трудом поднялся на ноги.

— Сначала мне надо сходить в ванную, а потом найти свою сумку. Я привез ее с собой, но не помню, где оставил.

— Ты иди в ванную, а я поищу твою сумку.

Как только мистер Айвс вышел из кабинета, Джон впился взглядом в свидетельство о рождении. Оно подтверждало его имя и дату рождения, вот только матерью его значилась какая-то Анна Мюррей, а в графе «отец» стоял прочерк.

110